Оренбургский платок согреет в морозную зиму

Суровый климат русской земли, ее морозные снежные зимы не могли не сказаться на нашей самобытной национальной культуре, проявляющейся в обычаях, традициях, народном костюме. Оренбургский пуховый платок как нельзя точно отражает характер как самих русских людей, так и их родной земли — такой же белый и пушистый, как только что выпавший снег, он согревает нас словно теплая и уютная русская печка.
Русские шали и платки всегда высоко ценились по всему миру, наряду с индийскими, связанными из пуха тибетских коз. И, кстати, наши изделия, выполненные из козьего пуха, считались гораздо качественнее, так как их отличала невероятная тонкость и мягкость материала. Первое письменное свидетельство об оренбургских платках датируется еще XVII веком. Согласно заметкам путешественников, волею случая занесенных в оренбургские степи, жгучие уральские морозы можно было пережить только в одежде из козьего пуха, не спасали от них ни шубы, ни меха. Но, если кочевые народности — калмыки или казахи вязали простые вещи из пуха своих резвых коз, то русские умелицы-рукодельницы украшали изделия чудными и затейливыми узорами. Удивительно, что при такой способности сохранять тепло, оренбургские платки настолько нежны и тонки, что шаль размером 3 на 3 метра легко вдевается в обручальное кольцо.
Звездный час оренбургских пуховых платков начался в далеком XIX веке, а если быть совсем точным, то в 1861 году, когда Мария Ускова, славная уральская казачка, отправила на проходящую в Лондоне выставку несколько своих пуховых платков. Как она пояснила в сопроводительном письме, аналогичные изделия не редкость в Оренбургском крае, а вяжут их женщины чуть ли не в каждом роду. Выставленные платки не остались незамеченными, русская мастерица была удостоена диплома, медали и крупной суммы серебром в качестве денежной премии. Весть о чудесных платках из России дошла и до извечного центра мировой моды — Парижа, где французские кутюрье, размечтавшись об огромных барышах, решили отправиться в оренбургские степи и закупить до полторы тысячи местных коз. Купить-то они их купили, да вот только довезти до столицы Франции смогли только треть измученных животных, которые в теплом климате без скрипучих русских морозов могли давать только низкокачественный пух. Так что, исключительно благодаря нашему суровому климату, платок сохранил за собой гордое название — Оренбургский. А не то, предприимчивые европейцы давно бы сделали его своим: Парижским или Марсельским!