К истории ремесел в Оренбургской губернии

Молодому Оренбургу, возникшему в 1743 году на пустом месте, потребности в необходимых товарах приходилось удовлетворял посредством торговли.

В город поступали хлопок, хлопчатобумажные ткани, халаты, мерлушка, шёлк, верблюжья шерсть, различные плоды и т. д. со стороны Средней Азии, а со стороны России — западно­европейские и русские сукна, бархат, юфть, медные, чугунные котлы и посуда уральских заводов, сундуки, замки, иглы, наперстки и т. п., а также краски, сахар, некоторые меха (куница, бобр). Каменный гостиный двор в Оренбурге был едва ли не крупнейшим в России и в 1770-х гг. имел 300 лавок.

Но в то же время в Оренбурге почти не было своих ремес­ленников. Впрочем, и ожидать их появления сразу после основания города не приходилось. Военных и служащих в новом городе было больше, чем мещан или просто обывателей. А среди переселенцев высококлассные мастера встречались крайне редко, да может быть и почти совсем не встречались. Ремесленники, хорошо владевшие своим искусством, как правило, не покидали обжитые места. Поэтому в оренбургскую губернию приезжали обычные крестьяне, мечтавшие о собственном клочке земли, от которого семья могла кормиться. В первые годы нужду в ремесленниках город удовлетворял простым способом. Сюда специально ссылали знаю­щих ремесло преступников. Острог превратили в целую систему хорошо оборудованных мастерских со столя­рами, слесарями, каретниками, стекольщиками, сапож­никами и т. д. При остроге были гончарное и кирпичное производство, дававшее 16—18 тыс. кирпичей в год. Арестанты строили деревянные и каменные дома, изготовляли мебель и другие вещи как по казённым наря­дам, так и по частным заказам за весьма дешевую плату[1]. Но в целом ремесло было развито слабо и никаких специфических промыслов не было. Что могли привезти с собой переселенцы? Зачастую лишь память о родных и привычных промыслах да некоторые их образцы. В монографии Ю. М. Тарасова приведена опись имущества (от 23 августа 1832 года) некоторых курских переселенцев, направлявшихся в Оренбургскую губернию. В основном это были одна - две лошади, одна или две телеги и одежда, а у некоторых – только «носильная одежда». Большую часть крестьянских ремесел составляли те, которые могли обеспечить семью необходимыми, самыми простыми вещами и одеждой.

О развитии ремесел в Оренбургской губернии в первой половине XIX века говорят следующие данные: крестьян, занимающихся почти исключительно ремеслом, в 1833 г. было 394 человека, цеховых ремесленников — 89, вольных — 61. Но эти официальные данные относились лишь к тем крестья­нам, которые занимались исключительно ремеслом, в то время как очень мно­гие крестьяне также занимались ре­меслами и промыслами, но не были записаны в ремесленники. В таблицах, составленных в 1833 г. к отчету генерал-губерна­тора гр. В. А. Перовского, отмечено: «Рукоделия и ремесла при­быточные для занимающихся оными: портное, сапожное, карет­ное, кузнечное, слесарное, плотничье и красильное. Но таких рукоделий и ремесел, которые бы славились в других губерниях, не имеется, а оные никогда никуда не вывозятся». [5]

Гражданский губернатор Иосиф Дебу в труде «Топографическое и статистическое описание Оренбургской губернии в нынешнем её состоянии» (1837) также не приводит каких-либо сведений об отличных от других губерний ремесел.

Впрочем, скорее всего они просто не располагали всеми данными по этому вопросу. Как подтверждение, можно привести материалы «Дела об открытии в губернских городах выставок разных изделий и об устройстве в г. Уфе выставки изделий Оренбургского края». [1] В 1836 году в Смоленске была учреждена выставка изделий этой губернии, включающая образцы фабричной, заводской, ремесленной и «всякого рода» произведений местной промышленности, в том числе «земледельческие орудия и новейшие инструменты, которыми эти изделия производятся», а также «домашних работ, которые по наибольшему усовершенствованию заслуживают внимания». Подобные выставки Николай I повелел организовать и в других губернских городах, о чем министром Внутренних дел, статс-секретарем Д. Блудовым были разосланы соответствующие циркуляры, а также был издан «Общий план губернских выставок». В Оренбургской губернии местом организации должна была стать Уфа. Вплоть до 1852 годы изыскивались средства и подыскивалось помещение. Последний лист «Дела» констатировал итог всех усилий: «Дело об устройстве в г. Уфе выставки естественных и художественных произведений Оренбургского края находится в том же положении, как донесено об этом бывшему военному губернатору от 30 сентября 1848 г. Гражданский губернатор Ханыков. 22 июля 1952 г.», а именно – «учреждение выставки отложено до построения в Уфе дома для Дворянского собрания, к чему делаются уже приготовления».

Но в Оренбурге было одно ремесло, необходимость существования которого в нашем крае продиктовали многочисленные научные экспедиции. Это - таксидермия. «Чучельники» потребовались сначала для создания экспонатов «Музеума естественных произведений Оренбургского края». В феврале 1837 года четверо «малолеток», шестнадцатилетние уроженцы станицы Чернореченской Иван Мелихов, Павел Волженцов, Степан Лысов и четырнадцатилетний оренбуржец Андрей Скорняков, «здоровые, расторопные и грамотные мальчики» были отправлены для обучения в Петербург, в Зоологическую лабораторию Академии наук. В дальнейшем, вернувшись в Оренбург, они не только делали чучела для местного музея, но и для музеев столицы, участвовали в военных походах, во время которых также проводились и научные изыскания, и экспедициях. Скорняков с 1845 по 1852 год служил препаратором в Зоологическом музее Императорской академии наук, а затем, изъявил желание вернуться в Оренбург.

Каким-то образом оказывались в губернии и ремесленники-иностранцы. Так, в 1841 г. их насчитывалось: «прусаков» - 3 часовых дел мастера и по одному - оловянных, сёдельнику, слесарю и механику, датчан – 1 часовщик и два ружейника, «веймарцев» - один токарь. Но эти цифры, естественно, никак не влияют на общее состояние ремесел в губернии.

Какие же традиционные ремесла все же существовали в Оренбургской губернии? В качестве примера можно привести сведения из публикаций в газете «Оренбургские епархиальные ведомости».

В конце XVIII – начале XIX века выходцами главным образом из разных уездов Тамбовской губернии и, частью, Рязанской было основано село Воздвиженское (Старо-Никитино) Оренбургского уезда, которое распологалось на северо-западном выступе Оренбургского уезда, в 180 верстах от Оренбурга, и являлось пограничным с Самарской губернией. Самыми распространёнными промыслами были: прядение льна и шерсти, тканьё холста и сукон. В осеннее и зимнее время этим занимались жен­щины, с большим искусством изготавляя из тонкой шерсти, так называемой однострижки, разноцветные шерстяные материи, шедшие для шитья из них юбок,темноцветные - для понев и белые - для шушпанов, составлявших верхнюю одежду. Для получения однострижки отбирали овец с наилучшей шерстью и стригли их не осенью, как это обычно бывало, а оставляли в шерсти на зиму и снимали уже весной следующего года. [6]

Выходцами из разных губерний России были заселены села Гнездовского прихода. Так, жителями деревни Рождественка, находившейся в 8 верстах от с. Гнездовки,стали крестьяне г. Тимашевых, переселенные из с. Петровского Стерлитамакского уезда. [7]

«Особых ремесел здесь не существует,- отмечал автор статьи о приходе церкви этого села П.Чижёв.- В зимнее время плетут лапти и лычные кошели для дома… В деревне есть овчинная мастерская, постоянно заваленная работой… Жен­щины прядут на прялках, ткут и одевают свои семей­ства в прочные самодельные кафтаны и белье». В деревне Михайловке, располагавшейся неподалеку, «народ одевается попросту: платье шьется из прочного материала. На работу являются в самотканой оде­жде». Чижев П.- С. 587. В располагавшемся между деревнями Георгевской и Рожде­ственской хуторе Саратовском «женский пол постоянно за работой: шьют, вышивают (без канвы), вяжут, прядут, ткут. К праздникам избы убирают полотенцами и картинами… Женщины и девицы в нарядах любят разноцвет и скапливают сундуки (скрынь, коробья) «добра», состоящего из холста белого, льняного и сурового, синего с бумагой, пестрого с бумагой красной, полотенцев, кафтемов. безрукавок, сарафанов, кофт, повязок, шалей, косынок и т. п. ». Были здесь и свои ремесленники: вальщики и портные

На хуторе Ново-Никольском почти в каждом доме шили для себя «незатейливую одежду и обувь» А один крестьянин имел даже овчинный завод.

В самой же Гнездовке, отмечал П. Чижёв, «особых занятий, ремёсел и промыслов не существует, во всем селе только и есть - один мастер кожевник... Прясть лен и коноплю женщины не умеют и не ткут, поэтому как сами они, так точно и все члены их семейств имеют скудный запас белья и верхней одежды; зимнее время, если нечего бывает шить и чулки повязаны, большею ча­стью проводится в хождении друг к другу за новостями».

В 1857 году государственными крестьянами, переселившимися из с. Сенцовки Тамбовской губернии, было основано село Сенцовка. Оно располагалось в 105 верстах севернее города Оренбурга. «Не зная отдыха в летнее время,- пишет И. Невский о «домашних» промыслах селян,- сенцовские крестьяне, незнакомые с ремеслами, зимою сидят почти без дела. Только немногие из них имеют в это время заработок: одни, например, дубят кожи, другие валяют кошмы и валенки, некоторые шьют полушубки, тулупы, а один крестьянин имеет маслобойню. Женщины, напротив, и зимою много работают. Они дни и вечера прядут на пряхах шерсть, льняное и конопляное волокно, из ниток ткут простые и цветные холсты, полотенца, скатерти и сукна, шьют из холста белье, мешки и др.; из сукна – кафтаны, чапаны (халаты), и пр.»[3]

Вплоть до конца XIX века русские крестьяне Среднего Поволжья и Приуралья шили одежду преимущественно из холстов и сукон собственного изготовления. Основным сырьем для домашнего холста служили конопля и лен. Еще в 1882 году на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Москве можно было увидеть конопляные нитки ручной выработки, привезенные из Оренбургской губернии.

В городе женщины часто также занимались каким-либо рукоделием большей частью по необходимости. Типичный пример можно привести из повести «Старина» О. П. Крюковой: «Кто тогда в Оренбурге не знал барышень Стрель­никовых? Не знали разве те только, которые окружены волшебной чертой почестей и богатства; но, как мы уже заметили, не они составляли большинство орен­бургского населения. Барышни Стрельниковы шили круглый год, исключая праздников, шубы и одеяла для всех, кто имел нужду в этих необходимых вещах: тем естественно они доставляли себе пропитание. В их ру­ках перебывали меха всех сортов и видов, начиная от простой овчины до великолепного соболя. Они также стегали различные одеяла, от прочной бухарской вы­борки на верблюжьей шерсти до деликатного атласа на вате».

В Орен­бурге в 1861 г. было не менее 20 тыс. чел. постоянного населения, а с временным в нем считалось 24,0 тыс. чел. (Большое количество временного населения - результат проведения учета в летнее, ярмарочное время). А мастеров к 1863 году в городе указывается 236 (но с рабо­чими и учениками было, вероятно, около 800—900 человек).

Не создавая, судя по различным отчетам, ничего отличного от ремесел других губерний, тем не менее оренбургские мастера развивали свои искусства и пытались добиться признания и славы. Так при Оренбургском женском монастыре существовали разные мастерские: иконописные, вышивальные (гладью и другими способами), швейные дамских платьев, белошвейные, золотошвейные и другие. Монастырские мастерские за свои работы были премированы бронзовой медалью и дипломом на Всемирной выставка в Чикаго и почетным дипломом на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде, а также имели крупные заказы от многих столичных и провинциальных торговых фирм. Причём, например, в 1900 году заказов было так много, что занятые их исполнением сестры не успели ничего приготовить для показа на Всемирной Парижской выставке. [3]

Удивительно, но сведения об известном оренбургском пуховом платке, как об уникальном ремесле, встречаются только со второй половины XIX века. А казачки вязали различные вещи из козьего пуха, в том числе и платки, ещё с XVIII века.

К началу XX века в Оренбурге можно было купить в магазинах, на ярмарке или заказать в самом городе практически любое изделие. Реклама 1915 года предлагала местные бондарные изделия, мебель, пуховые платки, слесарные услуги. Существовали такие мастерские, как «слесарно-механическая и литейно-токарно-решёточная», «художественная слесарно-решёточная», выполнявшие заказы на изготовление «художественного изготовления» решёток, балконов, козырьков для парадных дверей, винтовых и прямых лестниц, ворот и т.п. Некоторые из этих изделий до сих пор украшают дома и интерьеры. А в экспозиции городского музея представлена мебель местных мастерских. Самым известным из которых в Оренбурге было заведение братьев Жоровых, с 1913 года именуемое уже Торговый дом «Братья Жоровы», который уже не только производил, но торговал мебелью.

Постепенно в губернии начали готовить собственных мастеров. В основном детей пытались обучать некоторым традиционным ремёслам. В «Отчёте о состоянии церковных школ Оренбургской епархии в учебно-воспитательном отношении за 1901-02 учебный год» есть сведения об обучении детей ремёслам во второклассной Исаевской школе, двухклассной Илецкой, одноклассной Богословского хутора Орского уезда, Птиченской и Кустанайской второклассных школах.

В Исаевской школе токарно-столярное ремеслу обучались только желающие, которых было 16 человек. Занятия проходили ежедневно с 3 до 5 часов вечера. Для занятий столярным ремеслом исаевским обществом был снят особый дом, в котором помещалась и квартира учителя ремесленного класса. В отчетном году им был мещанин Федор Николаев, выпускник оренбургского ремесленного класса, получавший жалованье десять рублей в месяц. Класс имел также попечителя, крестьянина этого села Степана Токарева, избранного в 1899 году. Помещение оказалось тесным для занятий всей группы, поэтому дети, разделившись на две подгруппы, обучались ремеслу через день. На расходные материалы деньги собирал попечитель по подписному листу. За учебный год учащимися ремесленного класса были изготовлены шкаф, стоимостью 15 рублей, обеденный стол с точеными ножками – 7 рублей, комод – 15 рублей, три столика для цветов – 3 рубля, три ночных шкафчика – 9 рублей, три стола – 5 рублей, четыре табурета – 1 рубль 50 копеек. Кроме заказов ремесленным классом принимались в починку старые вещи. В начале 1902-03 учебного года заведывание классом было передано «энергичному труженику» священнику Николаю Балалаеву, а в обучении второклассников ремеслу стал также принимать участие вновь назначенный учитель Мануил Малый «человек, весьма сведующий в столярно-токарном ремесле, и, кроме того, опытный рисовальщик».

В двухклассной церковно-приходской школе г. Илецкая Защита велись занятия по переплетному делу и сапожному ремеслу. Мастера, обучавшие детей были приглашены на средства города.

В школе Богословского хутора учитель Кудринов обучал учащихся сапожному ремеслу.

В 1865 году в Оренбурге было открыто ремесленное училище. К концу 1870-х годов мальчиков в нём обучали кузнечному, слесарному, столярному, токарному, сапожному, литейному и оружейному «мастерствам». В течение первого года выявлялись способности учеников, а впоследствии они занимались одним или двумя сходными ремёслами. «Ремесленное производство училища первоначально ограничивалось легкими поделками в собственность заведения, - пишет Ф. И. Лобысевич в историко-статистическом очерке «Город Оренбург» (1878),- затем деятельность его увеличилась исполнением заказов от частных лиц и учреждений, причём производилось изготовление различной мягкой, резной и полированной мебели, ковка лошадей в станке и на руках, изготовление железных кроватей, дверей и других кузнечных поделок, лужение посуды, приготовление замков, разных систем вентиляторов, различных инструментов и т.п. изделий слесарного ремесла, с полировкою и чеканкою их, шитьё мужской и женской обуви, в настоящем же году, кроме того, изготовлялись и ружья со стволами заводской выделки. Всех ремесленных работ в течении пятилетия произведено на сумму 7108 рублей 59 3 / 4 копейки, в том числе для самого училища – на 1949 руб. 50 коп. и заказчикам – на 5159 руб. 9 3 / 4 коп..». Как видим, хотя и частично, но благодаря работам училища удовлетворялись нужды горожан не только в необходимых, но и некоторых роскошных вещах.

Рукоделию девочек обучали во многих женских школах, а также в тех смешанных, где училось много девочек. Учительниц всех женских и смешанных классов обеспечили брошюрой «Обучение рукоделию в женских отделениях церковных школ», составленной епархиальным наблюдателем и напечатанной из № 24 «оренбургских епархиальных ведомостей». Объем программы показался учительницам вполне выполнимым.

«Вполне основательно» было поставлено преподавание рукоделию в Оренбургском уезде при школах Оренбургского женского монастыря, градо-оренбургской Михаило-Архангельской, исаевской, разномойской, григорьевской, Михайловской (3-й округ), алексеевской, петровской, ташлинской («где ученицы очень хорошо вяжут платки, шарфы, кружева, шьют и вышивают»), владимирской и димитриевской (Точки), в Орском уезде – при школах Кананикольского и Преображенского заводов и села Петропавловского.

При Оренбургском женском монастыре существовал приют, основание которого определялось просто – «дать девочкам хорошее элементарное обучение и доброе воспитание, научить их некоторым ремеслам, ведению хозяйства с тем, чтобы затем иметь возможность самостоятельно приобретать себе средства пропитания или посту­пить в услужение».

В первый год существования приюта девочки занимались рукоделием в монастырских мастерских: белошвейной, ризной и др., обучаясь шитью, вышиванию крестом и гладью, вязанию крючком и на спицах; в последующие годы рукоделию стали обучать в самом приюте, обратив большее внимание на шитье одежды и белья, причем вскоре некоторые девочки стали шить для Александровской больницы и двух городских богаделен. Была даже приглашена швея «из светских», чтобы научить детей кройке и шитью платьев.

Голод и безработица 1907 года побудили Центральное бюро санитарно-благотворительного попечительства организовать дневной приют для 100 детей рабочих и «улицы», открытие которого состоялось 8 апреля 1907.

Торговый дом г.г. Зарывновых для этой цели предоставил Бюро принадлежащий ему дом (пять комнат, кухня и комната для прислуги), с отдельным двором и площадкой пред домом, пригодной для детских игр. Средства на его содержание и устройство при нем классов труда были найдены, благодаря отзывчивости к голодающим города и щедротам Московского городского общественного управления. Ремонт дома, кухонные принадлежности, мебель были пожерт­вованы местными благотворителями. Дети принимались в дневной приют только по запискам попечителей после обследования последними на месте степени ну­жды каждого из них.

Все дети были разбиты на возрастные группы, для 7-12 летних устроена школа грамотности и мастерские: для мальчиков - са­пожная, для девочек - кройки и шитья. В мастерских дети работали по 2 часа ежедневно зимой и по 3 часа - летом. Девочки шили платья, рубашки, фартуки и даже ватные пальто и учились кроить, а мальчи­ки чинили собранную фургоном попечительства обувь и шили туфли, ботинки, подшивали валенки, В результате, около 18 девочек и 14 мальчиков были достаточно подготовлены к работе у сапожных мастеров и у портных. Приют работал с апреля по 31 декабря 1907 года.

Но все меры по обучению детей ремеслам воспринимались весьма неоднозначно.

«Местное население по вопросу о ремеслах и рукоделиях держится различных взглядов, - писал автор «Отчета о состоянии церковных школ Оренбургской епархии в учебно-воспитательном отношении за 1901-02 учебный год». – Сознавая, что для женщины необходимо умение шить, будь она крестьянка, мещанка или купчиха, грамотная или неграмотная, общество к постановке рукоделия в школе относится весьма сочувственно. Нередки случаи, что на время рукоделья являются в школу девушки, уже выбывшие из нее. О ремеслах же сказать этого нельзя. Крестьянин для своего сына ждет от школы того, чтобы там научили его грамоте, чтобы он мог читать божественные книжки и чтобы получил льготное свидетельство. На обучение же ремеслу крестьянин смотрит как занятие случайное, постороннее для школьного обучения. Этот взгляд крестьянина на ремесленные занятия в школе установился благодаря следующим обстоятельствам: 1) природному нерасположению русского пахаря к ремеслу, на которое он смотрит как на занятие для него не подходящее и чуть ли не роняющее звание земледельца-собственника, 2) слишком незначительным результатам, которые достигаются школьными ремесленными занятиями, так что крестьяне смотрят на занятия эти как на излишнюю трату времени. Когда ремесленными занятиями будут руководить не учителя, случайно и поверхностно познакомившиеся с каким-нибудь ремеслом, а ремесленники-специалисты, когда сами занятия будут вестись более правильно и более систематически, чем до сих пор велись, тогда получатся и более видные результаты, тогда, может быть, к этим занятиям и население будет относиться более сочувственно. В данном случае мы имеем в виду ремесленные занятия в одноклассных церковно-приходских школах, а не второклассных, где получаются более значительные результаты уже потому, что ученики постарше и поэтому осваиваются с приемами того или другого ремесла».

Но недовольство вызывали не только ремесленные занятия у мальчиков, но и обучение рукоделию девочек. Так некий священникМануилНемечек, оренбургский епархиальный наблюдатель церковно-приходских школ и школ грамоты писал: «Учительницы рукоделия часто заставляют девочек исполнять совершенно ненужные и бесполезные работы, заботясь главным образом о том, чтобы в конце года можно было удивить начальство образцами самых трудных работ, и забывая научить девочек тому, что необходимо им в жизни, умению обшить себя и семью без лишних расходов».

Из всех существовавших в крае ремесел Оренбург в настоящее время известен только пуховыми платками.

Савинова Татьяна Николаевна,

Институт степи УрО РАН

(опубликовано: Урал. Бирюков. чтения : сб. науч. и науч-попул. ст., посвящ. 120-летию В. П. Бирюкова. Челябинск, 2008. Вып. 5: историко-культурное наследие российских регионов, ч. 1. С. 411-417.)

Литература:

  1. ГАОО. Ф. 6, оп. 5, № 11195.
  2. Иофа, Л. Е. Города Урала / Л. Е. Иофа. – М., 1951. – Ч. 1 : феодальный период. – С. 202-206.
  3. Мастерские при Оренбургском Успенском женском монастыре// Орнб. епархиал. ведомости.- 1900.- № 19, 1 окт.- Ч неофиц.- С. 749.
  4. Невский, И. Село Сенцовка Оренбургского уезда / И. Невский // Оренб. епарх. вед.- 1899.- № 12, 15 июня.- Ч. неофиц.- С.474- 481; № 13, 1 июля.- С. 513- 515.
  5. Тарасов, Ю. М. Русская крестьянская колонизация Южного Урала. Вторая половина XVIII – первая половина XIX в. / Ю. М. Тарасов. - М., 1984.- С. 109, 144-146.
  6. Чернавский, Н. Село Воздвиженское Оренбургского уезда: (Историко - статистический очерк) / Н. Чернавский // Оренб. епарх. вед.- 1897.- № 22, 15 нояб.- Ч. неофиц.- С.838- 845; № 23, 1 дек.- С. 894- 902.
  7. Чижёв, П. Приход Михаило-Архангельской церкви села Гнездовки Оренбургского уезда / П. Чижёв // Оренб. епарх. вед.- 1899.- Ч. неофиц.- № 14, 15 июля.- С.551- 556; .№ 15.- 1 авг.- С.584- 592; № 16, 15 авг.- С. 618- 625.Чижев П.- С. 554.